Мои критики могут сказать: “Не важно, какими методами Петр добивался успеха, но успех был очевиден”, наглядный пример – город Петербург, выглядит убедительно, но ужасное состояние России в конце правления Петра, в том числе и экономическое, вызывает желание разобраться в причинах.
А большие экономические проблемы у Петра начались с Нарвской битвы.
Расправившись со стрельцами и поменяв календарь, Петр решил повоевать. Началась война между Польшей и Швецией, и Петр решил, что это удобный момент начать войну со Швецией и выйти к Балтике. В конце 1700 года Петр двинул 40-тысячную армию на шведскую Нарву. Франц Лефорт в 1699 году умер, но остальные кокуйские иностранные уроды продолжали возглавлять русскую армию. Оказалось, что после азовского похода Петр никаких выводов не сделал.
Армия под руководством Петра 3 октября подошла к городу Нарва на одноименной реке, и взяла город в осаду. Почти два месяца 40-тысячные русские войска под руководством Петра “великого” и бездарных иностранных генералов не могли взять город, который защищал гарнизон численностью не более полутора тысяч человек под руководством толкового командира. Петр, обладая таким огромным превосходством сил, надеялся на взятие крепости с первого штурма и не был готов к длительной осаде, то есть – через пару недель боёв закончилось продовольствие и боеприпасы. Голодные злые солдаты, ночующие в снегу, проклинали Петра и его иностранных генералов, начались болезни. В армии были настолько сильны роптания, недовольства и опасные настроения, что Петр не стал рисковать и покинул армию, якобы чтобы ещё собрать армию и прислать её на помощь первой. Руководство армией передал иностранному “специалисту” герцогу де Кроа.
Швеция отправила небольшую армию во главе с королем Карлом Двенадцатым на помощь окруженной крепости. 30 ноября 12-тысячная армия шведов во главе с королем с марша атаковала русские позиции и разгромила русскую армию. В панике русские бросились бежать через реку на восток. Мост не выдержал бегущих и рухнул в реку, лишив русских пути к отступлению. Ничего не оставалось, как броситься в ледяную воду и пересекать реку вплавь. Только в дворянской коннице Б.П. Шереметьева утонуло более 1000 всадников. Всего же в результате этого боя погибло более 8 тысяч русских солдат и офицеров. Весь русский штаб во главе с де Кроа как-то очень легко предал “свою” армию в момент опасности и перешёл на сторону шведов. В этой ситуации Карл Двенадцатый не стал добивать русских и предложил капитулировать. Русская армия капитулировала. Шведы взяли в плен половину армии и пленили весь офицерский состав – 79 генералов и офицеров, забрали всю русскую артиллерию – 284 орудия. Оставшиеся свободными – голодные, в мокрых одеждах и больные солдаты без своих командиров поплелись зимней стужей по снегу 350 километров к Новгороду. Сколько их погибло по дороге, на территории, на которой Петр уже полностью отобрал продовольствие у местного населения, одному Богу известно.
В итоге, благодаря Петру и его иностранным друзьям, Россия осталась без армии и артиллерии, полностью беззащитной, не говоря уже о многих тысячах погубленных русских людей.
России здорово повезло, что Карл Двенадцатый решил не идти вглубь России, ибо он беспрепятственно дошел бы не только до Москвы. Петр в панике приказал крестьянам и горожанам рыть земляные укрепления. Поскольку, как правило, церкви стояли на возвышенностях, то на всём пути от Новгорода до Москвы Петр приказал засыпать церкви землёй, создав таким образом высокие холмы, и поставил на них пушки прескверного качества, наскоро изготовленные из церковных колоколов, хотя из всех снятых колоколов были использованы только 10%. Это, конечно же, было смешно и не помогло бы, опять пришлось бы собирать по Руси народное ополчение. Но повезло – молоденький шведский король, воодушёвленный победой над превосходящими русскими войсками, пошел воевать с давними заклятыми врагами – поляками, двинул свою армию на Польшу.
Петру же вдруг понадобилось большое количество денег – чтобы заново создать армию и её вооружить. Откуда взять деньги? Конечно, – у бедного народа. И Петр Первый увеличил налоговое бремя на народ в несколько раз, каких только налогов не было: подушные, корабельные, драгунские, рекрутские и ещё много различных “запросных” поборов: на арбузы, на огурцы, на гробы, на заключение брака, на похороны, на свечи, на дрова, на печи с трубой и т.п. В общем, фантазии можно позавидовать. “Запросные” налоги сборщики налогов могли сами придумывать.
Помните, как большевики ввели налоги на яблоньки и груши, после чего в России садов не осталось. Удивительная аналогия кровавых большевиков с кровавым Петром на каждом шагу.
Даже принцип сбора большевики переняли у Петра – сборщики налогов, как и большевистские продотряды, были стимулированы – им разрешалось определенную часть от собранного брать себе на жизнь, то есть – чем больше собрал – тем больше доля сборщика.
Петр Первый ввел новый принцип сбора налогов – не с деревни или станицы, не с двора или дома, а – с каждого человека – подушный налог. Для этого он организовал поголовную перепись населения.
“Подушная подать собиралась военными примерно так же, как это делалось в Индии англичанами, а на острове Ява – голландцами”, – пишет А. Буровский и цитирует историка Ключевского: “Полковые команды, руководившие сбором подати, были разорительнее самой подати. Она собиралась по третям года, и каждая экспедиция длилась два месяца. Шесть месяцев в году сёла и деревни жили в паническом ужасе от вооруженных сборщиков, содержавшихся при этом за счёт обывателей, среди взысканий и экзекуций. Не ручаюсь, хуже ли вели себя в завоеванной России баскаки времен Батыя”.
Отбор продовольствия, лошадей и телег у крестьян был не менее жесток, чем у большевистских отрядов продразвёрстки и с такой же лёгкостью уничтожались миллионы людей. Редчайший случай и весьма показательный – международные террористы, захватившие власть в России в 1917 году и вопившее против монархии, хвалили только двух монархов: Петра Первого и немку Екатерину Вторую; при этом Петра хвалили до 1917 года, в СССР и после крушения СССР современные либерал-демократы, – и никто ничего о многочисленных больших и кровавых “минусах” Петра.
Не трудно догадаться, что творили солдаты и офицеры в домах на постое – “при квартирах солдаты и драгуны так несмирно стоят и обиды страшные чинят, что и исчислить их невозможно. А где офицеры стоят, то еще горше чинят… и того ради многие и домами своим не рады”, – описывал свидетель тех времен (Семевский М.И. “Тайная служба Петра Первого”, 1993 г. – А.Б.).
После того, как проходили “Батыем” военные сборщики налогов, к крестьянам приезжали армейские отряды, которые вынуждены были грабить своё мирное население. Ибо это опять Петр придумал очередное “ноу-хау” – чтобы сэкономить на армии, чтобы ей не платить придумал очень простое и оригинальное решение – армия должна сама себе собирать с народа деньги. И для каждой армии определил территорию с народом для обирания. И армия занялась грабежом, чем больше грабанет – тем лучше будет жить. Удивительно просто и оригинально – Петр просто “гений”. С учетом всего вышеописанного, и ещё с учётом насиль– ственного забирания крестьян военными командами в армию – рекруты, на строительство фортификационных сооружений, флота, Петербурга, на новые заводы – можете вообразить положение простого народа, весь этот кошмар? Опять же – говорят Ад где-то далеко.
Деньги у простых людей были обобраны Петром Первым “покруче”, чем демократы в 20 веке в начале “перестройки”, до такой степени, что “Даже в Москве и в той многие ели без соли, цынжали и умирали”, – отметил историк Ключевский. Неудивительно, что историки спорят – Петр Первый загубил 20 или 25% населения России, русского народа – 8 или 10 миллионов.
Симпатизирующий Петру Первому фанатичный западник, то есть “петровец” А. Герцен писал: “Петр Первый хотел создать сильное государство с пассивным народом. Он презирал русский народ, в котором любил одну численность и силу…”. Но в том-то и дело, что русский народ – этот его “расходный материал”, убывал при нём ужасающими темпами. Огромные российские “людские ресурсы” “тратились” легко и далеко не по-хозяйски, а о гуманности и говорить не приходится.
Перепись населения, проведённая Петром в 1710 году, показала сокращение населения России, в сравнении с предыдущей переписью в 1678 году, на – 20% (исследование М. Клочкова), а в северных областях сокращение было почти наполовину – 40%. Всего же исследователи отмечают к концу правления Петра “потерю” населения в количестве 10 миллионов, это 25% от всей численности, это не сравнимо даже с Холокостом евреев во Второй Мировой, с потерями русского народа в Гражданскую 1917 и в “перестроечный” период при демократах в конце 20-го века. Это был геноцид собственного народа. Петр “великий” решил “мудро” – “не заметить” действительность, неприятные перемены, и при сборе налогов с народа приказал исходить из статистики 1678 года.
Такое впечатление, что какой-то жестокий враг захватил, оккупировал Россию и безжалостно её грабил, уморяя ненавистное население.
Собранными самым жесточайшим образом с народа “бюджетными” деньгами Петр Первый не мог грамотно распорядиться. Петр был не только жесток, но и неграмотен – не мог наладить элементарный контроль использования денег. При нем его приближенные “умыкнули” не меньше денег, чем олигархи при Б. Ельцине. – “Один Меншиков перевёл в заграничные банки сумму, равную почти полуторагодовому бюджету всей тогдашней России”, – отметил в своём исследовании Б. Башилов. Генерал-прокурор Ягужинский по-дружески откровенно признался Петру: “Мы все воруем. Только один более и приметнее, чем другой”. Это, кстати, о “талантливых и даровитых людях, которыми Петр себя окружил” – о которых с восторгом пишут десятки современ– ных восторженных Петром авторов.
Причем почти все экскурсоводы по “петровским местам” и восторженные авторы книг, обрисовывая симпатичный шаловливый образ “талантливого” Меншикова указывают, что он “немного подворовывал”, пользуясь милостью его высочества – как о его мелкой милой шалости.
“Меншиков взял подряд на строительство канала из Волхова в Неву… Способ его создания оказался до невозможности оригинальным: 7 тысяч человек погибли при строительстве от голода и невыносимых условий жизни, 2 миллиона рублей, выделенные из казны, исчезли неведомо куда, а канал при жизни Петра так и не был построен, – указывает в своём исследовании А. Буровский. – Сейчас совсем забыто строительство канала из Волги в Дон, с тем же чудовищным результатом в виде огромного количества покойников”. Такое могло быть только при умышленном попустительстве Петра – позволял “докармливаться”. И это при том, что высшие привилегированные сословия при Петре были не податными, то есть, в отличие от огромного налогового бремени над простым народом, они были освобождены от всех налогов. Так происходил огромный “имперский” разрыв петровской аристократии с “подлым народом” и преклонение её перед “цивилизованной” Европой.
Таганрог Петр также не достроил, угробив огромное количество людей и денег, та же история и с строительством порта на Балтике недалеко от Ревеля в Рогервике. Мы и наши дети даже ничего не слышали об этих историях, от них это всё спрятали дабы “не марать” “величественный образ” и не показывать истинный образ Петра. Канал из Волхова в Неву называли “канавкой”, – а теперь попытайтесь представить себе – сколько было украдено денег и уничтожено людей с 1703 года по 1725 с началом строительства нового стольного града Петербурга, который Петр назвал своим именем, хотя этот безбожник скромно придумал другое объяснение.
Кстати, знаменитый историк В.О. Ключевский утверждал, что после захвата Петром Ревеля и Риги были захвачены и “окна” в Балтику, которые можно было расширить, и мощнее укрепить, и не было острой необходимости в строительстве Петербурга.
Нельзя сказать, что Петр не боролся с коррупцией и не наказывал многих зарвавшихся мздоимцев. Петр даже организовал “антикоррупционные комиссии”, которые не только мешали брать мзду, но следили, чтобы их подопечные не ленились и не занимались политической ересью.
Это выглядело “гениально” – это были военные комиссии из гвардейцев по наблюдению за работой учреждений и отдельных людей, как верно заметил А. Буровский – своеобразные большевистские тройки, которые могли судить тут же не по закону, а по здравому смыслу. Например, по этому приказу к фельдмаршалу Б.М. Шереметьеву был приставлен сержант Щепотьев, который был “постоянно пьян… и ракеты денно и нощно пущает, опасно, чтоб город не выжег”, на которого Шереметьев жаловался: “Он говорил на весь народ, что прислан за мною смотреть и что станет доносить, чтоб я во всём его слушал” (А.Б.). То есть было отсутствие всякого здравомыслия, маразм.
Имея огромный “дефицит бюджета” для создания армии и при этом решив начать строить новую столицу, Петр мучительно думал, откуда взять деньги – с народа было уже не выжать, а грабить награбленное у своих миллионеров ему не хотелось – остался бы в полном одиночестве. И в 1702 году Петр Первый придумал “гениальную” уловку – пошел на крупномасштабное мошенничество: перечеканил имеющиеся серебряные монеты – уменьшил вес, отчеканил более легкие деньги, сохранив прика– зом их ценность, и таким образом на треть получилось больше денег. Но народ – не дурак, и в течение двух лет стоимость этих денег в обороте упала наполовину. Получилось всё наоборот – в конечном итоге Петр потерял больше денег. Пробовал Петр заработать денег и “рыночным” способом.
“Кроме организации нескольких “строек смерти” Петр “прославился” ещё и широчайшим распространением рабского труда в промышленности и даже в торговле. Известен доподлинный случай, когда государство, построив полотняные заводы для получения парусины, решило “отдать их торговым людям, а буде не похотят, хотя бы неволей”, – объясняет в своей книге А. Буровский. Термин “крепостное купечество” или “крепостные капиталисты” прозвучит сюрреалистически, но ведь примерно так оно и было… В торговле так же насильственно создавались торговые “кумпанства”, то есть компании… За всю историю петровского времени только дважды русские купцы вырывались за границу с товарами… лучше бы они этого не делали! Об одной такой попытке поторговать в Стокгольме мы знаем довольно подробно из доноса русского посланника Бестужева…
Дело в том, что “купцы” привезли в Швецию не что-нибудь, а каленые орешки и деревянные ложки. Чтобы сэкономить денег, они в гостиницу не пошли, так и варили кашу на костре, на берегу, собирая толпы любопытных, а потом ездили на санях (в августе месяце) по го– роду и драли глотки: “Кому орешков?! Кому ложек?!” Причём орали исключительно по-русски…”.
Немного лучше были дела Петра в тяжёлой промышленности, которую он вынужден был развивать для военных нужд. Заводы по выплавке чугуна работали не только на оружейные заводы, но продавали чугун как полуфабрикат в Европу. То есть чугун выплавлялся, пересекал из Урала на телегах огромные российские просторы и был в Европе конкурентоспособен… За счёт чего? Ответ прост – даже иностранцы удивлялись, что на содержание рабочих Пётр тратил не более, чем на содержание арестантов. Причём понятно, что на заводы Петр насильственно сгонял окрестных крестьян – приписывал к заводам, поэтому они назывались “приписными”, они должны были умудриться что-то сделать в поле для кормления своей семьи и несколько месяцев по установленному графику проработать фактически бесплатно на заводе. При этом заводчики имели право скупать для заводов крестьян у помещиков – это были рабы. По– нятно отношение народа к кровавому тирану – этому свидетельствовали многочисленные виселицы с воняющими трупами на краю заводов, бегство подальше и многочисленные народные восстания.
Чем мог ответить замученный и запуганный народ монстру? Любовью? Только проклятиями, дальними побегами в Сибирь, саботажем и вооруженной борьбой – восстаниями, старообрядцы тысячами себя сжигали. По учёту петровских чиновников в бегах числилось 200 тысяч крестьян и работников, и 20 тысяч рекрутов.
Не выдержав ужасных издевательств, подняли восстание в 1705 году жители Астрахани и расквартированные в городе стрельцы. Астраханцы и стрельцы расправились с ненавистными чиновниками Петра и организовались по народному принципу – по примеру казаков. Восстание расширилось, восставшие захватили ряд ближайших городов и крупный город Царицын.
Восемь месяцев не могли справиться с восставшими петровские полки во главе с фельдмаршалом Б.П. Шереметьевым. В 1707 году в Предуралье и Средней Волге подняли мощное восстание башкиры, у которых отобрали почти всех лошадей и “добили” неимоверными налогами. Башкир поддержали татары, восстание расширилось, при– обрело опасный национальный окрас – запылали русские деревни и православные церкви. В результате жёстких расправ петровских армий часть башкир и татар убежали в Турцию. Петру повезло, что башкиры и татары не успели соединиться с восставшими на Дону казаками во главе с атаманами Максимовым и Булавиным.
Только через год Петр подавил это восстание, а двухтысячный отряд восставших во главе с атаманом Некрасовым ушёл от пресле– дования в Турцию. В Турции столько собралось беглых россиян, что неудивительно, что в последующей войне с Турцией в 1710–1711 гг. петровские армии потерпели ряд тяжёлых поражений, а Петр Первый был на волоске от пленения.
Победив в 1709 году под Полтавой шведскую армию, Петр Первый повернул армию против своего народа. “Создать победоносную полтавскую армию и под конец превратить её во 126 разнузданных полицейских команд, разбросанных по десяти губерниям среди запуганного населения, – во всем этом не узнаёшь преобразователя”, – отмечал историк Ключевский. Зачистка “полтавской” армией была настолько жестокой и тотальной, что после этого не было ни одного бунта или восстания, народ был полностью подавлен жестокостью, насилием и страхом.
Кроме вышеуказанных военных карательных отрядов Петр учредил Тайную канцелярию – аналог НКВД. В результате на всей территории России велась жестокая тотальная война против своего народа.
Петр Первый создал настолько сильный репрессивный аппарат, своё преданное дворянство и сильную армию и так сильно придавил народ военной силой, что, как и большевики, не нуждался в управлении народом в технологической помощи церковников. Поэтому он и относился к церковникам соответственно пренебрежительно.
Но сама армия была при Петре гиблым местом, местом гибели огром– ного количества людей и не только по причине бездарности генералов, как мы наблюдали в Нарвской битве, но и по причине характерной для Петра организации.
“Вебер считал, что на одного погибшего в бою приходится два или три погибших от холода и голода, порой ещё на сборных пунктах. Потому что, захватив рекрута (в плен. – Р.К.), на него одевали кандалы и делали на кисти правой руки татуировку в форме креста…
А держали рекрутов “… в великой тесноте, по тюрьмам и острогам, немалое время, и, таким образом ещё на месте изнурив, отправляли… жестокой распутицей, отчего в дороге приключаются многие болезни, помирают безвременно, другие же бегут и пристают к воровским компаниям – ни крестьяне, ни солдаты, но разорители государства становятся”. Это цитата не из сочинений старообрядцев или опальных вельмож; это из доклада Военной коллегии Сенату в 1719 году”, – отметил в своём исследовании А. Буровский.
Петровская армия по словам знаменитого историка Ключевского была – “морильней”.