В предыдущей книге мы наблюдали развитие в России одновременно несколько процессов:
Далее мы будем наблюдать развитие в России всех перечисленных процессов с учётом влияния на них событий, перемен, происшедших в Европе, которые мы рассматривали в предыдущих главах этой книги.
После поражения Наполеона на планете явно выразился один лидер – Англия. Это была не только огромная морская империя со многими колониями, но и самая развитая промышленная держава. Рос– сийский император Николай I прекрасно понимал эту ситуацию, этот “расклад” и в 1835 году предложил руководству Англии план раздела сфер влияния на южных рубежах России. Но предложения Николая Первого были отвергнуты. В 1844 году российский император повторил свои предложения и даже сам приехал в Лондон на переговоры, но на фоне улыбок, различных приятностей и любезностей никаких результатов не было достигнуто, Англия считала нужным играть свою игру лидера на планете, и ни о чём ни с кем не собиралась договариваться, хотя Николая I руководство Англии обнадежило.
Точкой наивысшего раздражения главной империи планеты Россией были 1848-1849 годы, когда было подавлено очередное восстание поляков, и более того – когда Николай I, руководствуясь договорённостями “Тройственного союза” послал 100-тысячную армию за пределы России в Австрию, чтобы подавить вспыхнувшую революцию в Венгрии. Понятно, что масоны всех стран были после этого в бешенстве. После Франции происходила “перестройка” очередной империи, а тут Россия влезла в чужие планы и чужие дела. У масонов всех стран и лидеров Англии пульсировала одна мысль, насущная проблема – “что-то необходимо предпринять с этой Россией…”.
В это время были трения между Россией и Турцией по поводу паломников из России, посещавших в больших количествах “гроб Господень” в Иерусалиме, который находился в то время на территории Турции. И Николай I в довольно резкой форме потребовал у турецкого султана прекратить притеснения православных паломников. И в этот момент за головой султана стали маячить “плечи” не только руководства Англии, но и Франции. Запах войны уже висел в воздухе, дело было за малым – за поводом. Современные российские учебники по истории объясняют нашим школьникам и студентам, что Крымская война началась именно из-за паломников и “забывают” сказать, что в июне 1853 года российская армия без объявления войны перешла реку Прут и оккупировала Дунайские княжества и Южную Бессарабию, которые были подвластны Османской империи.
Какая связь между паломниками и оккупацией Дунайских княжеств? В этой истории дурно пахнет, вернее – пахнет имперскими замашками Нессельроде и Николая I в самом негативном смысле слова “имперский”.
“Прежде всего надо устранить мысль, что эта война (то есть 53-54 и 55 годов) – священная; правительство старалось уверить народ, что оно идет на защиту прав единоверцев и христианской церкви. Защитники православия и славянской народности с радостью подняли это знамя и проповедовали крестовый поход против мусульман. Но век крестовых походов прошел; в наше время никто не подвинется на защиту гроба господня (и на защиту славян тоже?), никто не смотрит на магометан как на вечных врагов христианства; ключи Вифлеемского храма служат только предлогом для достижения целей политических” – отметил современник тех событий профессор Тимофей Николаевич Грановский.
Это была большая ошибка Нессельроде и Николая I, – по их вине погибло много тысяч русских солдат и офицеров, а Россия была поставлена на опасном краю.
Это был прекрасный случай начать войну против России, которая, по единодушному мнению в Европе, хищнически покусилась на целостность Турции. Из-за этой оккупации взбодрённый мощными европейскими друзьями турецкий султан 27 сентября 1853 года объявил войну России. А пойти на этот необдуманный и рискованный “имперский” шаг подбил Николая I всё тот же бессменный десятилетиями министр иностранных дел Карл фон Нессельроде, который прекрасно знал, что Англия только и ждет такого случая.
При этом стоит учитывать, что Россия ещё вовсю расхлебывала последствия оккупации Польши, и вынуждена была держать в Польше на случай очередного восстания поляков большое количество войска, и продолжалась кровопролитная Кавказская война. В этих условиях было просто опаснейшим безумием начинать ещё одну войну, и, причем с кем(?) – с Англией, Францией и Турцией в их совместном союзе. Это был апогей безумия имперской политики России, грозивший России полным крахом и потерей суверенитета.
Началось, теперь у Англии стояла задача максимально вооружить турецкую армию, чтобы нанести максимальный урон России. При этом пресса “цивилизованной” Европы дружно приняла сторону Турции против деспотической и тиранической России, нарушающей права человека и народов, монарх которой ничего не хочет слышать по поводу демократии и либерализма, хотя в этом отношении ситуация в Турции была намного хуже, чем в России.
Однако решить геополитическую задачу – наказать Россию чужими руками и её “поставить на место” не удалось, потому что русская армия довольно быстро нанесла ряд существенных поражений турецкой армии, а её флот был почти полностью уничтожен российской эскадрой во главе с адмиралом П. С. Нахимовым. И ничего не оставалось, как самим выходить “из-за кулисы” и самим сражаться с Россией. И в апреле 1854 году большая англо-французская эскадра блокировала русский флот в Севастополе. Нашим ничего не оставалось, как собственными руками погубить свой победоносный флот – затопить его в севастопольской бухте, чтобы создать какие-то трудности для английских и французских кораблей. Хотя это не мешало им в течение длительного времени атаковать Севастополь артиллерией и поддерживать огнем свой сухопутный десант.
Более того, пошла атака западных союзников на Россию далеко от Турции, – вторая большая совместная англо-французская эскадра (52 линейных корабля) двинулась к Кронштадту, третья эскадра с десантом – к Архангельску, четвертая – к Петропавловску-Камчатскому. Турецко-русская война превратилась в англо-русскую и одновременно в французско-русскую.
Такое смелое нападение на Россию сразу на нескольких фронтах объяснялось существенным технологичным превосходством английской армии над российской в стрелковом оружии, в артиллерии, в военных кораблях; технологическое превосходство в оружии было очень серьёзным. Дальность и меткость стрельбы английского огнестрельного оружия и артиллерии существенно превосходила российское оружие.
В Архангельске и Петропавловске-Камчатском русским гарнизонам довольно легко удалось отразить нападения. Под Петербургом ситуация сложилась очень тревожной. Когда неожиданно к Петербургу подошел огромный военный флот западных союзников, то столица России фактически оказалась беззащитной, – все войска были далеко: на Кавказе, на Черноморском побережье и в Польше.
Российский флот на Балтике не мог состязаться с технологически на голову превосходящим английским флотом, не мог ему эффективно противостоять, не мог защищать столицу и беспомощно спрятался от разгрома в “Маркизовой луже”, так иронично называли петербуржцы часть Финского залива между устьем Невы и островом Котлин. И вре-
менно от захвата российской столицы спасали минные заграждения на Балтике. И Николай I, находясь в Петергофе, с тревогой наблюдал в подзорную трубу, – как враги занимаются разминированием, и с ужасом представлял, – что будет, когда они уберут это препятствие. А мы помним – как К. Маркс и Ф. Энгельс тщательно разрабатывали план нападения на Кронштадт, преграждавший путь западной флотилии к российской столице, о чем стыдливо умалчивают современные коммунисты.
В этот тревожный исторический период явно не обошлось без помощи Бога, ибо трудно объяснить, почему в этот опасный критический мо– мент российский император обратился за помощью и с просьбой спасти Россию к малоизвестному российскому морскому инженеру, мичману Николаю Ивановичу Путилову, с которым, как с неординарным чело– веком, познакомил императора его сын Александр (будущий Александр II). После разговора с Николаем I Н. И. Путилов взялся спасать столицу и Россию. Это звучит весьма странно и нелепо, но очень верно.
Учитывая, что паровые двигатели в России не производились, а закупались в Европе, и во время этой войны необходимо было срочно сконструировать и наладить их производство в петербургских мастерских; что необходимо было сконструировать новый военный эффективный конкурентный корабль и наладить сверхскоростное его производство, и, учитывая, что особенно для решения первой проблемы нет в городе, в стране специалистов, – то выполнение всех этих задач казалось совершенно невозможным делом. Но этот случай показывает потенциал и загадочность русского человека, и даже некоторую не очень хорошую историческую традицию – попасть в крайне тяжелое положение, и иногда по своей вине, и после этого каким-то сверхусилием и сверхгениальностью из этой тяжелейшей ситуации невероятным образом выйти.
На этот раз сотворил чудо Николай Иванович Путилов, – на основе устного договора с российским императором в конце ноября 1854 года и, получив от него его личные деньги, он в течение нескольких недель спроектировал паровой двигатель для нового корабля, спроектировал новую модель боевого корабля специально для балтийского мелководья – паровую бронированную канонерскую лодку с новым видом артиллерийского вооружения; организовал обучение огромного количества инженеров и рабочих новому ремеслу и на 20 петербургских предприятиях наладил серийное производство комплектующих ко всему спроектированному и сборочное производство, и – в течение всего 4 месяцев построил целую флотилию: 32 корабля этого типа, которые показали потрясающую эффективность в борьбе с вражеским флотом в условиях Финского залива. Всего за год под руководством Н. А. Путилова было построено 81 военный корабль различного вида.
Благодаря всему этому вражеская союзническая эскадра была остановлена, понесла существенный урон и отказалась от дальнейшего выполнения задачи по захвату Кронштадта и Петербурга, и ушла.
Гениальному русскому человеку, гениальному инженеру и организатору, Спасителю России Николаю Ивановичу Путилову должен стоять памятник в каждом русском городе и бюст в каждой школе и институте (университете). Но Вы видели хотя бы один памятник или бюст этому выдающемуся русскому человеку, исключая технические вузы? Зато вы видели огромное количество памятников таким “выдающимся” говорунам и откровенным врагам России как В. Белинский и А. Герцен, и сотни мемориальных табличек В. И. Ленину-Бланку во всех местах, куда он зашел попить чайку и обмануть очередную группу крестьян и рабочих, и который уничтожил одних русских казаков только четыре миллиона… Надеюсь, если не при В. Путине и Д. Медведеве, то при очередных правителях России справедливость наконец-то восторжествует. Вернемся к Крымской войне.
Наиболее трагической сложилась ситуация на Черном море в Севастополе. При обороне Севастополя русские солдаты и офицеры продемонстрировали чудеса храбрости, отваги и жертвенности ради спасения Отечества. Но Крымскую войну именно в этой части фронта, в смысле ведения этой войны российским генералитетом, как минимум можно назвать весьма странным и очень трагичным. Представлю вам несколько фактов, – а вы судите сами.
Свидетель тех событий и военный российский историк М. И. Богданович описал подробно военные события вокруг Севастополя довольно дотошно, подробно в своей книге “Восточная война”, которую Вы легко найдете в интернете. Вот что писал М. И. Богданович о командующем войсками 4-го и 5-го пехотных корпусов генерале князе М. Д. Горчакове:
“Благородный, прямодушный, он был доверчив к людям… Так, например, он, по занятии нашими войсками Дунайских Княжеств, допустил пребывание в своей главной квартире (штабе – Р. К.) австрийского военного агента, майора Тома, который сообщал в Вену подробные сведения о всем, что происходило в русской армии”…
При этом стоит ответить, что в этой войне Австрия была врагом России и не вступила в войну на стороне западной коалиции только “чудом”, – только благодаря стараниям совсем другого Горчакова – гениального русского дипломата Александра Михайловича Горчакова, который также в свою очередь на своём посту оказался Спасителем России.
““Что ты, продать меня, что ли, хочешь?” – кричал он (Николай I) вне себя, примчавшись в Михайловский замок, когда узнал стороной, что комендант фон Фельдман, лично царем назначенный на этот пост, допустил каких-то никому не известных двух людей к подробному осмотру секретной модели Севастополя”, – отметил знаменитый историк Е. В. Тарле в своем исследовании “Крымская война”. Это как такое было возможно?
Объяснение здесь только одно – мы прекрасно помним, как всего 30 лет до этих событий огромное количество офицеров и генералов русской армии после победы над Наполеоном и победного марша по Европе бросились в масонство, и вся эта история закончилась весьма трагически и кроваво – попыткой государственного переворота, восстанием масонов-декабристов. Но после этого восстания казнили 5 человек, а тысячи российских масонов так и остались масонами, в том числе и в армии, только более тихими и более законспирированными. А ведь в Крымской войне против России пошли войной масоны, масонские страны. Вначале этой книги я приводил пример из книги генерала-диктатора Ф. Франко “Масонство”, в которой он рассказывал, как испанские масоны сдали, предали испанского монарха и Испанию наполеоновской армии. Г. Бостунич (Шварц) в своём исследовании убеждал, что французские масоны в свою очередь в 1871 году сдали Францию во время войны с Германией.
Генерал Ф. Франко четверть века руководил Испанией и знал о масонах, пожалуй, больше обычного обывателя, и в своей книге привёл много примеров предательства испанскими масонами интересов Испании и пришел к следующему важному выводу:
“Как видим, масонство служит своим целям, не только ставя их выше отечественных традиций, но прямо работает против национальных интересов. Поэтому мы считаем, что нарушает присягу, данную своей стране, тот военный, который вступает в масонскую ложу. Он лишает себя свободы воли и подчиняет выполнение своего долга и соблюдение клятвы, данной Родине требованиям масонства”.
Что уж говорить о тех масонах, для которых Россия или другая страна не является Родиной, им ещё легче соблюсти масонскую клятву и легче нарушить клятву стране, которой они служат в какой-то должности военной или чиновничьей. А для тех историков, кто внимательно изучал Крымскую войну, уверен, бросилось в глаза обилие иностранных фамилий генералов российской армии, участвовавших в Севастопольской компании: Гриббе, Веймарн, Гротенфельд, Реад, Бельгард, Лидерс, Липранди, Данненберг, Нирод, Энгельгардт, Тойлебен, Моллер, Сакен, Бухмейстер, Фишбах; а генералов с русскими фамилиями единицы. Конечно, я не утверждаю, что все они были масонами и предателями России, и многие из них героически погибли в этой войне, однако… Мы опять наблюдаем последствия порочной политики Петра “великого” – преклонение перед Западом и вследствие этого формирование кадров из иностранцев.
В развитие этой мысли представлю фрагмент сражения из вышеупомянутой книги-исследования военного историка М. И. Богдановича, причем возьму фрагмент войны не при императоре Николае I и “его прогнившем строе”, а уже при императоре-реформаторе Александре II и, уверен, что даже читатель совсем далекий от военной тематики и военного искусства отчетливо поймёт, что творилось в российской армии во время Крымской войны. Ниже представленный отрывок повествует о событиях при осаде Севастополя 4(16) августа 1855 года, когда российские генералы решили предпринять контрнаступление, чтобы отбросить врага подальше от города и занять важные стратегические высоты, и в описанном случае решили атаковать снизу вверх Федихины (Уральские) высоты, на которых хорошо окопались и построили оборонительные сооружения французские войска с артиллерией, – М. И. Богданович:
“Начальник 7-й пехотной дивизии генерал Ушаков, получив от генерала Реада (который тогда находился при 12-й дивизии), чрез его адъютанта приказание: начинать и, зная дислокацию, был приведен в недоумение – что начинать? Огонь был уже открыт, и идти в атаку было несвоевременно…
Прибывший вслед за тем к 7-й дивизии обер-квартирмейстер 3-го корпуса генерал-майор Гронфельд объявил, что “Главнокомандующий приказал начинать, но что именно – ему также неизвестно”… Командующий 5-го пехотной дивизии генерал-майор Вранкен… просил у генерала Реада позволения атаковать неприятеля целою дивизией, ручаясь за успех. Но Реад приказал ему, построив дивизию в боевой порядок штурмовать горы одним полком…
Но когда Костромской полк с барабанным боем (строем колоннами. – Р. К.) двинулся вперед под сильнейшим ружейным и картечным огнем, генерал Реад приказал остановить его и вести в атаку Галицкий полк… По отступлении Галицкого полка, он (Реад) приказал вести в атаку Костромской полк, долго стоявший(!) на месте под неприятельским выстрелами(!) и ослабленный потерею многих офицеров и нижних чинов… Потеряв почти половину своих людей, Костромской полк был вынужден отступать. Тогда генерал Реад приказал снова направить на штурм Галицкий полк, в котором уже выбыли из строя командир полка, три батальонных командира, много офицеров и огромное количество нижних чинов. Единственный оставшийся при полку штаб-офицер майор Чертов, контуженный в ногу и сброшенный с убитой под ним лошади, повел вперед батальон” на окончательное уничтожение последних оставшихся в живых солдат.
Мы наблюдали ужасную картину бойни – бессмысленного (высоты не были взяты) и целенаправленного уничтожения русских солдат, русской армии; и даже уже неважно – это по причине бездарности, тупости этого генерала Реада или его предательства. И мне уже неудивительно, что каким-то загадочным образом для нашей артиллерии катастрофически не хватало пороха, который или опаздывали поставлять или загадочным образом он куда-то пропадал по дороге; и наша артиллерия молчала – когда рядом пробегали англичане, французы, турки и сардинцы…
В этот кошмарный день – 4(16) августа 1855 года наблюдаемым нами образом было убито 4000 русских солдат и 4000 было тяжело ранено, а французов – 328 убито и 1163 ранено. Понятно, что при таком “военном искусстве” российских генералов со странными фамилиями гибель многих тысяч русских солдат, гибель всей русской армии, проигрыш в войне и захват западными войсками России были просто неизбежными.
Через две недели после описанной гибели русских солдат – 30 августа 1855 г. Севастополь был захвачен вражескими войсками. И причем здесь язвительный вывод Ленина-Бланка:
“Крымская война показала гнилость и бессилие крепостной России”?
Разве в описанной выше бойне русских солдат было виновато крепостное право, крепостные порядки? – Конечно, нет. И сегодня, в 21 веке, например, в учебнике для старшеклассников (М. “Просвещение”, 2005) некто В. И. Коровин с одобрения Министерства образования, вторя Ленину-Бланку, “просвещает” наших детей:
“Позорное поражение России в Крымской войне обнаружило несостоятельность крепостнической системы, нуждающейся в незамедлительной реформации”.
Конечно, – какая-то доля той несовершенной и отсталой формы организации общества была в поражении, но разве это единственная и решающая причина в поражении России в Крымской войне?
Во-первых, было объективное суммарное силовое преимущество вражеских союзных войск. В Крымской войне против России участвовало несколько ведущих европейских государств, которые в коалиции удачно координировали свои действия; это было похоже на преддверие будущей более масштабной войны – мировой.
Во-вторых, важную роль сыграло технологическое преимущество в оружии, что следовало из более раннего развития промышленности в Англии. Почивая на лаврах победы над Наполеоном и радуясь победам над более слабыми народами, российское руководство не придавало большого значения прогрессу военной науки и промышленности, что незаметно привело Россию к значительной технологической отсталости в оружии от бывших союзников по борьбе с Наполеоном. Дружба дружбой, но… – и это очень поучительный пример любому будущему руководству России.
И, в-третьих, – важной причиной поражения была морально-нравст– венная гнилость части российской элиты, пораженной масонским мировоззрением, которая осуществляла, исходя из масонской солидарности и клятвы, помощь врагам России. И в этом смысле, в отличие от Ленина– Бланка, более верно высказывание выдающегося русского мыслителя Ю. Ф. Самарина (1819–1876 гг.):
“Мы сдались не перед внешними силами Западного Союза, а перед нашим внутренним бессилием”.
Откуда взялось и как развилось это “внутреннее бессилие” после славных побед Суворова и Кутузова? В этом вопросе важно разобраться. В войне с Наполеоном мы впервые увидели как знаменитый Сперанский агитировал за врага России Наполеона и готовился к встрече, за что и был сослан в ссылку, а масон Новиков исходя из масонской солидарности выкупал у крестьян пленных французов. Теперь же, в Крымской войне мы наблюдаем влияние “пятой колонны” уже на другом уровне и в другом масштабе.
В этой же войне отразилось и возникшее в конце 18-го века в России противостояние еврейского сообщества и российской власти.
“Весьма важный и почти не затронутый в антисионистской литературе аспект: враждебность еврейской аристократии к России. Он отражён в ряде замечаний классиков марксизма (К. Маркс и Ф. Энгельс, т. 9 с. 327): о предоставлении еврейскими общинами Константинополя и Смирны огромных денежных средств Турции в ходе её подготовки к войне против России, о враждебном отношении евреев в самой России к русской армии в случае войны” – отметил в своем исследовании известный советский историк А. З. Романенко.
И это несмотря на то, что во время Крымской войны евреи получили немалые экономические выгоды, – как признаёт еврейский историк И. Оршанский: во время “Крымской войны, когда подрядчики, благода– ря гибкой совести и своеобразному взгляду на казну в известных сферах, наживали миллионы”, “тысячи евреев жили и наживались под благодатным крылышком откупов (военных заказов)”. На откуп частным коммерсантам тогда отдавалось снабжение армии. Здесь стоит отметить оригинальные мягкие выражения – “гибкая совесть” и “своеобразный взгляд на казну” – которые помогли “нажить миллионы” “тысячам евреев”, – это ещё повторится через 20 лет в войне с Турцией и в Первую мировую. Стоит отметить, что за это ещё и награждали медалями, – так медалью за образцовое обслуживание армии вином был награждён Евзель Гинцбург, который благодаря заработанным на торговле спиртным миллионах в 1859 году открыл банкирский дом.
Любопытное мнение о Крымской войне высказал Ф. М. Достоевский:
“Я убежден, что самая страшная беда сразила бы Россию, если б мы победили, например, в Крымскую кампанию и вообще одержали бы тогда верх над союзниками! Увидав, что мы так сильны, все в Европе восстали бы на нас тотчас же, с фанатичной ненавистью” (“Дневник писателя”).
Лиссабонский “мудрец” Нессельроде и Николай I заварили опасную кашу, и уверен, что Николай осознал свою ошибку и горько каялся, а расхлебывать эту кашу, как уже часто бывало в истории России, пришлось тысячам русским людей своими жизнями и здоровьем.
“Иная крепость, например, может получить характер неприступной твердыни (не будучи таковою) потому только, что она, по тем или другим обстоятельствам, может слишком долго задержать перед собою главные силы неприятеля, истощить эти силы и таким образом сослужить службу, больше которой и нельзя требовать, – объяснял смысл героической защиты Севастополя Ф. М. Достоевский. – Тотлебен, например, наверно знал, что Севастополь все-таки возьмут наконец, и не могут не взять, как бы он ни защищал его. Но союзники уже наверно не знали и не предполагали, начиная осаду, что Севастополь потребует от их таких напряжений силы.
Напротив, вероятно, полагали, что Севастополь займет их месяца на два и войдет лишь как мимоходный эпизод в обширный план тех бесчисленных ударов, которые они готовились нанести России и кроме взятия Севастополя. И вот именно Севастополь-то и сослужил службу неприступной твердыни, хотя и был взят под конец.
Долгой, неожиданной для них гениальной защитой Тотлебена силы союзников, военные и финансовые, были истощены и потрясены до того, что по взятии Севастополя о дальнейших ударах нечего было и думать, и враги наши желали мира по крайней мере не менее нашего! А такие ли условия мира предложили бы они нам, если бы удалось им взять Севастополь через два месяца!”.
В Крымской войне Россия понесла большие людские и материальные потери, но могло быть намного хуже и трагичнее, если бы не лицейский друг А. С. Пушкина и талантливый дипломат Александр Михайлович Горчаков (1798-1883 гг.), которому великий поэт посвятил такие строки:
“Тебе рукой Фортуны своенравной указан путь счастливый, славный”.
Была большая вероятность, что в войне против России к Англии, Франции, Турции и Сардинии могли присоединиться Австрия и Пруссия. Австрия фактически уже приняла решение выступить против России, но для надежности ожидала такого же решения от Пруссии; открыть новый фронт против России всяк было “веселее” вдвоем, легче и с меньшими потерями. При этом все стороны прекрасно понимали, что если австрияки и прусаки откроют новый дополнительный фронт против России, то тут же взорвется восстаниями Польша и присоединится к “освободителям”. В этом случае Россию ожидали не просто мрачные перспективы, а полная катастрофа, потеря суверенитета, оккупация и раздел на сферы влияния, как некогда Польши.
Служивший чрезвычайным посланником и полномочным министром в Пруссии в Вюртемберге, а затем и в Штутгарте А. М. Горчаков в полной мере понимал нависшую над Россией угрозу и талантливо, филигранно, ловко сделал на своём дипломатическом поприще всё, чтобы рассорить Пруссию с Австрией, и не допустить вступление Пруссии в войну. В результате, – тишина на австрийской и прусской границах, и в Польше не превратилась в войну, в дополнительный фронт. Это было спасение России, а А. М. Горчаков был реальным Спасителем, которому в наших городах я также не видел почему-то памятников и бюстов в школах и вузах.
Это была первая великая заслуга А. М. Горчакова, ибо против одновременно Англии, Франции, Турции, Сардинии, Пруссии, Австрии и Польши России трудно было совладать, невозможно.
Дальше стояла задача прекратить войну и достойно из неё выйти. Во время Крымской войны в июне 1854 года А. М. Горчакова отправили посланником в Вену, и именно в Вене в конце 1854 года начались переговоры воюющих сторон, так необходимые для России; и в этом также была большая заслуга А. М. Горчакова. Далее в ходе войны и переговоров А. М. Горчаков стал вбивать клин между союзниками – между Англией и Францией, войдя в тайные переговоры с графом Морни, который был доверенным лицом Наполеона III, чтобы вызвать его недоверие к Англии и опасения перед имперскими глобалистскими замашками Англии. И перенос переговоров из Вены не в Лондон, а в Париж также был важен, и был заслугой Горчакова. Искусную дипломатическую игру Горчакова сильно осложнила смерть российского императора, вернее – его убийство.
По поводу смерти Николая I среди историков нет споров по поводу того, что он умер не естественным образом, что умер в результате отравления сильным ядом. Но существуют споры по поводу – его отравили враги или он сам покончил жизнь самоубийством с помощью яда. Обе эти версии не имеют достаточных доказательств и в этом отношении эти версии как минимум равные, но парадоксально, что наши современные историки, советские и даже до 1917 года озвучивают только одну версию, основываясь всего лишь на показаниях одного единственного человека и одновременно самого вероятного убийцы Николая I. А во всех современных учебниках для школьников и студентов авторы вообще не фиксируют внимание на этом важном моменте российской истории, они быстро проходят этот момент, просто фиксируя факт смерти российского императора, например: “18 февраля 1855 года умер Николай I” и всё, и пошли дальше.
Самое большое внимание уделил внезапной и загадочной смерти Николая I наш соотечественник из Аргентины Б. Башилов, который обратил внимание, что:
“Николай I, вместе со своим отцом Императором Павлом I, является одним из наиболее оклеветанных русских царей. Царем, наиболее ненавидимым Орденом Русской Интеллигенции…
Раз и навсегда необходимо положить конец масонской клевете о том, что в убийстве Пушкина Дантесом был заинтересован Николай I и что он будто бы жил с женой Пушкина. Клевета эта до сих пор усиленно распространяется находящимися в эмиграции членами Ордена. 13 ноября 1955 года в издающейся в Нью-Йорке еврейской газете “Новое Русское Слово” была помещена статья, автор которой снова утверждал клеветнические вымыслы о том, что Николай I будто бы жил с Пушкиной, и что, узнав о смерти Лермонтова, он сказал будто бы: “Собаке – собачья смерть”.
В чем причина столь неукротимой ненависти и столь яростной клеветы, не стихающей до нашего времени?”.
И Б. Башилов насчитал 8 веских причин ненавидеть и убить Николая I, одна из которых, по его мнению:
“За то, что Николай I преследовал революцию “всегда и во всех видах” на него и клеветали при жизни, клевещут и до сих пор. Только за последнее время за границей на русском языке вышли четыре книги, наполненных сознательной клеветой по адресу Николая I. Чеховским издательством перепечатана книга Мережковского “Александр I и декабристы”, в Берлине вышла объемистая книга Лясковского “Мартиролог русских писателей”, в США – книга Р. Гуля “Скиф в Европе” (Бакунин и Николай I) и в Аргентине книга проф. М. Зызыкина “Император Николай I и военный заговор 14 декабря 1825 года”.
Все эти книги являются шедеврами клеветы и трудно из них выделить какую-либо в этом отношении. Будущим историкам национального направления придется много и упорно поработать, чтобы разоблачить огромное количество клеветнических мифов, связанных с именем Николая I”.
И один из искусственных и ловких коварных мифов – что Николай I в разгар Крымской войны покончил жизнь самоубийством, то есть – якобы не выдержал напряжения и трагизма ситуации, сломался, опозорился, оказался слабаком, и ушел таким образом от проблем, бросив в разгар войны Россию в тяжелом положении, фактически этим слабовольным поступком предал Россию.
“Он (Николай I) очнулся только под гром орудий Севастополя и Евпатория. Гибель его армии – опоры трона раскрыла царю глаза, обнаружив всю пагубность, ошибочность его политики. Но для одержимого непомерным тщеславием, самомнением деспота легче оказалось умереть, наложить на себя руки, чем признать свою вину”, – дал волю своей фантазии либеральный историк И. Ф. Савицкий, примерно это же писали все советские историки.
Западники, “прогрессивные” и “цивилизованные”, революционеры всех мастей включая большевиков, анархисты и все антимонархисты, включая масонов, и современные демократ-либералы выстроили удобную для своей идеологии и забавную картинку российской истории: монархия в России упорно агонизировала – Павел I был кретин, опасный идиот и даже сумасшедший, поэтому его необходимо было задушить, после него Александр I выиграл войну с Наполеоном и пережил сожжение Москвы, но не выдержал интриг масонов – тяжела стала корона и он соскочил с императорского трона и подался в бродячие странники, а теперь вот этот якобы крепкий солдафон, прапорщик на троне, Николай Палкин оказался слабаком и предал Россию своим самоубийством в разгар тяжелейшей войны. Уверен, при внимательном взгляде на российскую историю мало кто поверит этим тщательно продуманным басням.
В начале 1855 года ничего не указывало, что Николай I собирался покончить жизнь самоубийством. Да, – он не был так весел и самоуверен как до войны, он был мрачен, удручен и озадачен, и это было в такой ситуации нормальным, но российский император не был подавлен, в отчаянии, павшим духом, и мы прекрасно помним стойкое и мужественное поведение Николая I, его полное самообладание собой и ситуацией в тяжелейшие моменты – во время чумы и перед бунтовщиками на Сенатской площади. А теперь ситуация не была более трагичной, тем более, что обстоятельства были сносными и даже позитивными: император принимал активное участие в планировании военных операций под Севастополем, который успешно оборонялся, Австрия и Пруссия так и не вступили в войну, в Вене начались переговоры по поводу заключения мира, Путилов уже построил около 20 канонерок и опасность нападения вражеского флота и десанта на столицу снималась, успешно шла мобилизация и пополнение армии.
“Еще в первых числах февраля 1855 г. царь выражал М. Д. Горчакову свое удовольствие по поводу усиления Крымской армии и предвидел борьбу у Евпатории в случае высадки там ожидаемых двух французских дивизий, – фиксировал историк Е. В. Тарле ( “Крымская война”). – За две недели до смерти Николай писал главнокомандующему Южной армии:
“Сегодня в обед получил твое письмо, любезный Горчаков, от 27 января. Отправив еще 12 батальонов к князю Меншикову… Это значительное усиление весьма кстати пополнит часть 6-го корпуса в самую решительную минуту, которой весьма скоро должно ожидать”.
При этом Николай I без паники, вполне разумно оценивал обстановку и командующему российскими войсками под Севастополем генералу Меншикову, в связи с планируемым нападением генерала Хрулёва на занятую противником Евпаторию, писал:
“Кажется, в Евпатории собрались точно довольно значительные силы. Опасаюсь, чтобы Хрулев при своей горячности не предпринял того, что нам дорого стоить будет без ощутительной пользы, ибо продолжаю думать, что мы в городе, ежели и удастся взять, не удержимся от огня с моря. Потеря наша будет наверно большая, а пользы не много. Казалось бы, вернее ждать, чтоб Омер-паша высунулся, и тогда его атаковать во фланг или тыл…”.
Но Меншиков и Хрулев не послушали советов императора и в 6 часов утра 5 февраля 1855 г. начали атаку на Евпаторию, – результат оказался плачевным: противник при поддержке корабельной артиллерии удачно отбился, а русская армия понесла большие потери и операция по освобождению города провалилась, Николай в своих предупреждениях оказался полностью прав. Соответственно 15 февраля император своим приказом отправил Меншикова в отставку, а на его место поставил генерала М. Д. Горчакова.
В начале февраля Николай I простудился, вследствие чего снизил свою активность и лечился. Здесь стоит отметить одну проблему: несмотря на свою Военно-медицинскую академию, российского императора окружали исключительно иностранные врачи: Карелль, Раух, Маркус, Мандт, повторялась та же рискованная история, что и с генералами в русской армии.
10 февраля 1855 г. император был ещё простужен, но решил пойти проститься с уходившими на войну батальонами Семеновского и Преображенского полков. Николай I побывал на сильном морозе, вследствие чего его состояние на следующий день ухудшилось, однако через несколько дней – 16 февраля он был уже почти совсем здоров.
“Это изумление (о смерти. – Р. К.) еще значительно усилилось, когда из показаний некоторых свидетелей выяснилось, что первоначальная болезнь, возникшая 4 февраля и усилившаяся 11-го, совсем почти прошла уже к 16 февраля и что никаких бюллетеней о царской болезни не выпускали именно потому, что считали больного вне всякой опасности”, – отметил в своем исследовании советский историк Е. В. Тарле.
Но в три часа ночи 18 февраля доктора Карелля на дежурстве в комнатах российского императора сменил доктор Мандт, а утром 18 февраля у Николая I началась предсмертная агония, после которой он скончался. И мы столкнулись с очередным “делом врачей”.
“Путаницу усилил сам доктор Мандт, – отметил в своём исследовании Е. В. Тарле. – Он говорил (17-го же числа) в успокоительном тоне, что “совершенно не считает положение больного безнадежным”, а затем, в начале четвертого часа ночи, выслушав больного, сообщил будто бы ему о близкой и совсем неотвратимой смерти, которая непременно наступит через несколько часов”.
Стало быть – заступив на дежурство доктор Мандт сразу дал россий– скому императору сильнодействующий яд и цинично злорадно сообщил ему о неотвратимой смерти. Далее идут две версии, озвученные публично исключительно Мандтом в первые дни после смерти и за границей, ибо он быстро удрал из России и больше не возвращался. По первой версии Мандт, как политик, пространно “исторически” объяснял, что якобы Николай I ему говорил:
“Ход войны раскрыл ошибочность всей моей внешней политики… Исправить дела к лучшему я не в состоянии и должен сойти со сцены… Дай мне яд, который позволил бы расстаться с жизнью без лишних страданий достаточно быстро, но не внезапно, чтобы не вызвать кривотолки”.
И якобы Мандт о яде должен был молчать, но не выдержал и сказал правду. По второй версии, дополнительной, озвученной тем же Мандтом – после того как Николай I принял яд, и он начал действовать, российский император начал паниковать и требовать у Мандта противоядие, но Мандт молча поклонился и развел отрицательно руками, мол – противоядия он не предусмотрел.
В общем, масоны нафантазировали много, чтобы максимумально дискредитировать, унизить и опозорить российского императора и после убийства. Подчеркну – советский историк Е. В. Тарле ещё до Второй мировой войны писал в своём исследовании, несмотря на оголтелую антимонархическую пропаганду в СССР в это время, рискуя многим, правду:
“Так как мы заняты вовсе не биографией Николая I, то рассмотрение по существу вопроса об обстоятельствах его кончины оставляем совершенно в стороне. Нам тут важно лишь отметить, что слухи о самоубийстве, даже если они были совсем неверны, не только были широко распространены в России и Европе (и оказывали свое воздействие на умы), но что верили этим слухам иной раз люди, отнюдь не грешившие легковерием и легкомыслием, – вроде, например, публициста Н. В. Шелгунова или историка Н. К. Шильдера”.
После смерти Николая I продолжали происходить “загадочные” маневры – во-первых, был срочно вызван анатом – специалист по бальзамированию Венцель Грубер для бальзамирования умершего императора, который быстро приехал, потому что оказался рядом. Но этот “специалист” что-то сделал такое, после чего в первый же час лицо умершего Николая I резко изменилось, поменяло цвет и раздулось, так что его прикрыли плотной материей в первые же часы после смерти. Сразу вспоминается аналогия – после убийства масонами Павла I масонский врач и гример так поработали ночью с лицом задушенного императора, что наутро пришлось лицо погибшего закрывать треугольной шляпой.
Хотя уродливое бальзамирование списали на неудачу специалиста, но Венцел Грубер покинул Россию и в Германии без разрешения российских властей опубликовал как забавную вещь протокол вскрытия российского императора, также во многом порочащий Николая I, за что и был арестован российскими властями и посажен в Петропавловскую крепость, когда Грубер самонадеянно вернулся через некоторое время в Россию.
Во-вторых, “почему-то” новый управляющий делами Имперской Главной квартирой граф Адлерберг утром после смерти императора вызвал старого масона-литератора В. И. Панаева, на которого А. С. Пушкин в 1820 году написал эпиграмму, подкалывая его масонством:
Твоя пастушка, твой пастух
Должны ходить в овчинной шубе:
Где ты нашел их: в шустер-клубе
Или на красном кабачке.
(“Русскому Гесснеру”)
Адлерберг поручил члену шустер-клуба “в овчинной шкуре” В. И. Панаеву срочно написать статью о последних минутах царя и при этом привел его к доктору Мандту в Зимний дворец, чтобы тот подробно рассказал о болезни императора и о последних минутах его жизни. В. И. Панаев утверждал, что:
“Мы проработали с ним часа три, не вставая с мест, и успели в том, так что статья Мандта появилась вслед за моею статьею”.
Это срочно готовили официальную версию чтобы успокоить народ и дать объяснение во избежание кривотолков, по которой Николай I умер в результате простуды естественной христианской смертью.
В-третьих, несмотря на это публичное заявление и “секретность” правды, вся пресса в Западной Европе дружно стала муссировать и смаковать самоубийство российского императора. В ответ российские власти в лице нового императора решили побороться на информационном поле и заказали издать в Европе соответствующую брошюру у некоего своего человека по имени Поггенполь. Этот “свой” Поггенполь написал брошюру, но почему-то решал задачи противоположного характера:
“Следует заметить, что одна из брошюр, изданных по желанию русского двора за границей с целью борьбы против слухов о самоубийстве, не рассеяла, но, напротив, способствовала дальнейшему их распространению, – писал в своём исследовании Тарле. – Это была брошюра Поггенполя, изданная в Брюсселе в марте 1855 года. Поггенполь в этой брошюре допустил фразу, явно намекающую на добровольный уход Николая из жизни… –
“Все были поражены этой вестью, зная крепкое телосложение императора. Встречая еще недавно его, мужественного, молодца в полном смысле этого слова, никто не верил, чтобы он мог умереть так рано… Он бы и прожил еще много лет, да Пальмерстон и Наполеон III его сгубили”, –
читаем у М. М. Попова в его интереснейших заметках о Николае, писанных под свежим впечатлением событий. Конечно, даже, может быть, и не веря слухам о самоубийстве, дипломаты и в Париже и в Лондоне спешили использовать этот слух как доказательство признания покойным царем непоправимого и окончательного проигрыша войны”.
Картина, по-моему, довольно ясная и понятная, и косвенных улик убийства путем отравления масонами Николая I предостаточно, и точно больше чем в версии, что он якобы сам покончил жизнь самоубийством. Можно ещё сделать “контрольный взор” в историю и обратить внимание на мало кому известного, мелькнувшего выше в нашей истории, нового управляющего делами Имперской Главной квартиры графа Адлерберга (1791-1884), так активно суетившегося на следующий день после гибели российского императора. Когда я стал искать о нем информацию, то нашел в интернете любопытный наградной список, выставленный его потомками, сплошь состоящий из нескольких десятков масонских орденов, например, – в 1840 году Адлерберг был награжден прусским орденом св. Иоанна Иерусалимского, что указывает с большой вероятностью, что он принадлежал к самой агрессивной масонской ложе розенкрейцеров. В этом же 1840 году его наградили орденом “Гражданского достоинства”, затем нидерландским орденом Льва, и, похоже, Адлерберг совершал в масонской иерархии стремительную карьеру, потому что в 1847 году его наградили уже орденом Командор гессенского ордена Людовика 1-й степени. Особенно густо посыпались на него ордена после рокового для Николая I 1855 года – гессенский орден Филиппа Великого 1-й степени, французский орден Почетного легиона большого креста, и даже враги России в Крымской войне турки дали ему за особые “заслуги” орден Меджидия 1-й степени и орден Османия 1-й степени…
Вот что стоит за короткой и ёмкой оценкой Г. В. Бостунича:
“Масоны втянули Россию в Крымскую войну 1853–1855 гг. и умертвили императора Николая I при помощи врача масона”.
Стоит заметить, что о Николае I и его смерти ложь писали социал– демократы-большевики (красные демократы) после захвата власти в России, в СССР, и точно так же пишут о нем сегодня, в 21 веке синие демократ-либералы во всех учебниках для наших школьников и студентов, например, в уже упомянутом выше учебнике для старшеклассников (М. “Просвещение”, 2005) некто В. И. Коровин пишет в старом “добром” идеологическом духе:
“В 1855 году умирает Николай I. И хотя ещё не закончилась война, но вся Россия чувствовала, что со смертью Николая завершилась большая и страшная эпоха…”.
Понятно, что такой маразм, такую одностороннюю ложную версию мог написать для наших детей только убежденный западник без зазрения совести, нигилист-террорист или террорист-большевик или “продвинутый” масон; а что чувствовала далеко не вся Россия, – мы будем наблюдать в следующих главах этой книги.
Итак, – российский император Николай I ликвидирован, Россия Крымскую войну проиграла, и на переговорах в Вене и затем в Париже победители поставили России жесткие условия, – Россия возвращала все оккупированные земли Турции, России запрещалось иметь военный флот и вооруженные контингенты на Черном море, крепость Карс возвращалась Турции, Россия лишилась устья Дуная и южной части Бессарабии. Англия настаивала на предоставления суверенитета кавказским народам, и на лишении России всего Черноморского побережья. И только благодаря таланту и уму нашего дипломата А. М. Горчакова, благодаря которому Франция охладела в отношениях с Англией и изменила свою позицию, – два последних пункта не были внесены в итоговые документы Парижского трактата 18 (30) марта 1856 года. Интересно, что эта “разводка” союзников, этот большой, очень важный успех дипло– матии А. М. Горчакова сильно разозлил его начальника, главу внешнеполитического ведомства России Карла Нессельроде, этот соучастник убийства А. Пушкина осудил А. М. Горчакова за его успех…
Получилось, что в Крымской войне “цивилизованная Европа” преподнесла монархической России серьёзный урок, дала России хорошую взбучку. Трагедия России повлекла негативные последствия на ситуацию внутри России.
И некоторые выводы из Крымской войны были далеко идущими и отразились на дальнейшей истории России. Тот же Ленин-Бланк и ему подобные нашли связь между проигрышем русской армии в Крымской войне и наступившими после этого либеральными реформами Александра II, и связали эти два факта как один из другого вытекающий. Логика была такова: если бы русские выиграли войну, то им было хорошо – и реформы были бы им не нужны, а так им плохо и в поисках улучшения положения они идут на перемены, на реформы. Через 60 лет после этих событий лидеры различных еврейских организаций соберутся на закрытой Циммерфальдской конференции и, зная опыт Крымской войны, – примут решение активно способствовать поражению России в Первой мировой войне.
Еврейский идеолог и историк М. С. Дубнов, живший в России до 1923 г., открыто утверждал, что, основываясь на опыте крымского поражения, – еврейская община желала поражения русских войск в Японской войне и в Первой мировой, и всё возможное для этого делала.
Были и другие неожиданные последствия Крымской войны. Княжество Сардиния приняло участие в той войне, скорее всего, по причине поиска приключений своего тогдашнего князька. Одно единственное боевое судёнышко этого княжества и несколько тысяч солдат приняли участие в войне. Но когда после победы государства-участники собрали мирную послевоенную конференцию, то в эйфории победы приняли благородное решение – как соучастнику победы было решено на основе Сардинии возродить самостоятельное государство Италия, которая до этого момента отсутствовала на карте планеты. Таким образом, в результате войны и мирной конференции образовалось новое государство, вернее, возродилось великое старое.
На этот исторический момент, как на прецедент, обратил внимание мудрейший еврейский идеолог XIX века – Макс Нордау, логика которого была такова: данный факт очень поучительный и обнадёживающий – в результате войны у итальянцев, у этой древней нации, появилось своё суверенное государство, и может стоит повторить… – и сделать так, чтобы после очередной коалиционной войны у древних евреев также появилось своё суверенное государство. После этого эту идею еврейские лидеры пытались использовать при реализации цели – создания собственного государства, приняв активнейшее участие в организации Первой мировой войны. И добились своей цели, – после Первой мировой войны после крушения трех империй: Российской, Османской и Германской правительством единственно оставшейся империи Великобритании в 1919 году было принято решение активно способствовать созданию еврейского государства в Палестине. Но анализ этих событий нас ждёт ещё впереди, а пока вернёмся в Россию.
В России также были сделаны некоторые выводы – во-первых, наконец-то новый император Александр II под давлением общественного мнения убрал с должности виновника многих бед России “вечного” Карла-Роберта фон Нессельроде-Эресго. Чтобы это произошло, к императору на прием прорвался известный славянофил, историк Михаил Петрович Погодин (1800-1875) со своими “Историческими письмами”, в которых резко критиковал внешнюю политику Нессельроде, каби– нет которого после отставки занял выдающийся русский дипломат А. М. Горчаков. Соответственно кардинально изменилась и внешняя политика России, по оценке историка С. Татищева произошел “крутой поворот во внешней политике России”. А. М. Горчаков осудил безумную размашистую имперскую политику предшественника и высказал важный принцип:
“Не втягивать Россию в осложнения, которые могут помешать нашей внутренней работе”.
Этот принцип многочисленным сторонникам имперской политики России необходимо написать несмываемой краской на лбу, ибо, например, преддверием крушения Российской Империи и гибели более 25 миллионов русских людей было участие, движимое имперскими замашками, в Первой мировой войне; а преддверием развала СССР и трагедией многих десятков миллионов людей было истощение экономики в результате очередной имперской замашки – бессмысленной войны в Афганистане, и спасительного аналога А. М. Горчакова в обоих случаях не нашлось. А когда после распада СССР в 90-х годах Россия была на краю гибели и развала, и своих дел внутри страны было “выше крыши” – некоторые сторонники имперской политики как искренние глупцы, так и откровенные провокаторы, призывали “помыть сапоги” русских солдат в Индийском океане…
И как никогда сегодня, в 21 веке, актуально звучит призыв великого А. М. Горчакова, что Россия должна в первую очередь “сосредоточиться” в себе, сконцентрироваться на решении своих внутренних проблем, а когда Россия станет сильной, мощной, ядреной, развитой – тогда и не надо будет фонтанировать имперскость во внешней политике, – она сама будет притягиваться к России со всех сторон, и объективно, ненавязчиво, полезно “фонить” на огромные территории, страны и народы.
Поражение России в Крымской войне усилило негативные тенденции и процессы с стране, начатые ещё Петром Первым, – их мы рассмотрим отдельно в следующей главе.