В это время в России в высших эшелонах власти реально что-то делал только Столыпин, результатом стараний и трудов которого был царский указ от 19 февраля 1911 года.
“Я постановил себе целью завершение предуказанной ещё в 1861 году задачи создать из русского крестьянина не только свободного, но и хозяйственно сильного собственника. В сих видах наряду с отменой круговой поруки, сложением выкупных платежей и расширением деятельности Крестьянского Поземельного банка, я признал благовременным отменить наиболее существенные стеснения в правах крестьян, облегчить их выход из общины, а также переход на хуторское и отрубное хозяйство…”.
Как видим, в России в этот период случился неприятный парадокс, – пока Столыпин трудился не покладая рук чтобы спасти и “вылечить” зараженные террористической пропагандой “низы” российского общества и улучшить их жизнь, – в это время за короткий период, после победы Столыпина во второй террористической войне и до 1913 года, верхи российского общества, включая большинство интеллигенции, прогнили хуже некуда, погрязли: в масонстве, в оккультизме, в разврате, в своих семейных проблемах и пороках, и еврейское сообщество в России приобрело опять огромную неафишируемую мощь.
Столыпин задумал отдать государственные земли крестьянам в долгосрочную аренду, пытаясь создать из них подобие американских фермеров. Эта реформа шла тяжело, требовалась фундаментальная и радикальная ломка менталитета российского крестьянина из общинника в индивидуалиста, Столыпин это не учел, и это была его серьёзная ошибка. Хуторская система сельского хозяйства, которая так удачно прижилась позже в Прибалтийских странах и Польше, в России не получила массового развития.
Чтобы преодолеть это ментальное сопротивление крестьян, их “традиционный” менталитет, их нежелание, их “непонимание”, Столыпин решил действовать радикально и жестко. Как указывает в своём исследовании профессор И. Я. Фроянов в 1910–1911 гг. крестьянские общины разрушались Столыпиным, губернаторами областей и насильственными методами – избиения, тюрьмы и т.п. И этими жесткими методами в достижении благих целей Столыпин добавил “революционного” недовольства-агрессивности определенной части крестьянства, причем – беднейшего крестьянства, и этим внес свой небольшой негативный вклад в грядущую российскую Катастрофу.
“Несмотря на административно-командные методы проведения реформы, число вышедших из общины крестьян на 1911 год составило 26% от всех крестьянских хозяйств, причём многие крестьяне выходили из общины не с желанием поставить фермерское хозяйство, а с целью продажи полученной при выделе земли”, – отмечает профессор И. Я. Фроянов.
Продвигая свои реформы, Столыпин совершал головокружительные политические манёвры, – то Думу, мешающую ему принять закон, распустил на несколько дней, – левые были в ярости. То отправил в отпуск консервативных противников из Государственного Совета, мешающих ему – В. Н. Дурново и В. Ф. Трепова, – и в ярости были правые, при этом к недовольству обоих крайностей Столыпин усилил роль правительства. И по этим причинам количество врагов во всех сферах у Столыпина неуклонно возрастало.
“Совет министров… становился какой-то самостоятельной инстанцией между монархом и законодательными учреждениями”, – ворчал в 1911 году в Думе П. Н. Милюков.
Столыпин отвечал:
“Законодательные учреждения обсуждают, голосуют, а действует и несёт ответственность правительство”.
Консервативный Государственный Совет подозрительно относился к реформам вообще и ранимо упрекал Столыпина, что он к уважаемым людям не прислушивается.
Если теперь Столыпин вмешается в “деятельность” Распутина, а он должен это сделать по своему характеру и государственной функции, то врагов у него становиться ещё больше, причем каких(!): Распутин, и соответственно – императрица, и благодаря ей соответственно – император Николай Второй. Так оно и получилось. Фактически получилось, что Столыпин и Распутин, благодаря попустительству царской четы, функционально стали пересекаться, – Распутин так высоко поднялся в иерархии власти, благодаря царской чете, что фактически стал неформально исполнять некоторые функции главы правительства, то есть – Столыпина. И у Столыпина было всего два варианта: или унизиться, терпеть властные выходки “святоши” без тормозов и молча наблюдать, как Распутин отбирает у него власть и превращает Столыпина в смешную формальность, или праведно возмутиться и поставить зарвавшегося наглеца-беспредельщика на место – откуда появился.
И, как отмечает в своём исследовании Э. Радзинский, – в 1911 году Столыпин встречался с Распутиным, при этом разговаривал с ним на повышенных тонах примерно следующим образом – ты кто такой(?), чтобы вмешиваться в государственные дела страны. И Столыпин потребовал, чтобы Распутин покинул срочно столицу, и пригрозил ему в случае непослушания.
Распутин “завелся” на своём “смиренном” самолюбии, и никуда не уехал, и пошел в атаку на Столыпина – и, войдя в образ артиста, с ликом обиженного мученика припал к ногам “матушки” – царицы и пожаловался ей на брутального “несправедливого” Столыпина. Императрица Алиса его утешила, успокоила и гарантировала не только безопасность от репрессий со стороны правительства, но и прежний статус Распутина, который с удвоенной наглостью продолжил себя вести по-прежнему. Что оставалось делать Столыпину, как поступать далее?
При этом стоит отметить, – что уже год назад Столыпин положил на стол Николаю Второму доклад полиции об возмутительных аморальных “подвигах” Распутина и доложил о ситуации в общественном мнении в связи с этим. Николай Второй после этого поступил весьма оригинально и “сверхмудро” – этот доклад бросил в камин и потребовал у Столы– пина, чтобы тот надавил на прессу и на Думу, и чтобы все оставили Распутина в покое и замолчали. Император пытался сохранить зудящую причину, но убрать исходящие от неё неприятные последствия.
Этим “государь”, во-первых, требовал от Столыпина совершенно не– возможного и более того – провоцировал усиленный обратный эффект, а во-вторых, этим невозможным глупым требованием подставлял под очередной удар окруженного врагами Столыпина именно в тот момент, когда Государственная Дума обвинила Синод и всё руководство православной церкви в попустительстве распоясавшемуся “отвязанному” от церкви Распутину.
В этой ситуации Столыпину ничего не оставалось, как со скрежетом терпеть, приказав полиции и дальше следить за Распутиным. Но Николай II с подачи императрицы Алисы уже сам следил за Столыпиным и этот тайный приказ главы правительства о слежке отменил своей императорской властью. А царица стала присматривать замену П.А. Столыпину. Вот так творилась трагическая история России с этой верховной части российского общества.
В рамках желания и поиска сменить главу российского правительства П.А. Столыпина на послушного, “лояльного”, вернее – на формального, – весной 1911 года (по мемуарам Милюкова) Распутин ездил в Нижний Новгород экзаменовать тамошнего губернатора А.Н.Хвостова на этот пост. Хвостов оказался или умным или умным и порядочным – и тогда не согласился, но с его слов “Распутин же ответил, что Столыпин всё равно уйдёт…” (Э. Р.).
П.А. Столыпин понимал, что много собралось против него врагов и при этом “самых высоких и сильных”, и что поэтому могут быть кардинальные перемены в его судьбе, по свидетельству Милюкова Столыпин, очередной раз идя к царю со своими реформами, говорил:
“Вы, правы, что государь не простит мне, если ему придётся исполнить мою просьбу, но мне это безразлично, так как и без того я отлично знаю, что до меня добираются со всех сторон, и я здесь не надолго”.
П.А. Столыпин мог предполагать разные перемены в своей судьбе, но, вероятнее всего, – он предполагал свою отставку, увольнение с должности, но не предполагал, что его убьют. Однако еврейский террорист по фамилии Дмитрий Богров 1 сентября 1911 года в Киеве застрелил Столыпина в упор. Как это произошло, – очень много написано и в описании убийства расхождений нет. Главный вопрос: почему был убит П.А. Столыпин еврейским террористом?